Холод страха - Страница 11


К оглавлению

11

Она улыбнулась:

— Видишь, я стала стройнее. Как ты мне велел.

Он обошел вокруг нее. Он осматривал ее так, как обычно осматривают статую в музее.

— Да, — согласился он, взял ее руку и положил себе на пенис.

Она ощутила, как он напрягается — ее рука приподнялась на фут. Или больше.

Она радостно рассмеялась. Ее большой палец лег на нежную плоть в самом верху.

— Расскажи мне про своего мужа, — попросил он настойчиво.

— А что про него рассказывать?

Похоже, это его позабавило.

— Я так и думал, — помолчав, сказал он и опустился перед ней на колени. Жар дыхания у нее на бедрах… Прикосновение его губ к животу. Такого с Джойс не было никогда. Эммет ни разу такого не делал с ней. Ни разу.

Он отпрянул:

— Ты еще недостаточно стройная.

Он резко встал и огляделся в поисках сброшенной одежды.

— Нет, пожалуйста, — выдохнула Джойс. — Пожалуйста.

— Мне очень жаль. — Он уже надевал брюки. — Но таково правило салона Сатэны. Впрочем, есть один способ… — Он выразительно замолчал и как будто задумался.

— Я говорила уже. — Джойс очень старалась, чтобы ее голос не сорвался на истерический визг. — Я готова…

— Да. — Его белые зубы сверкнули в пляшущем свете алого пламени. — Ты готова на все.


Он отправил ее домой. Она прошла по крытому переходу с оружием, которое дал ей он. Она не помнила, как это было. Оно как будто материализовалось у нее в руке.

И да. Все было так, как он ей говорил. Вот они: Эммет и Либби корчатся в жарких объятиях. Их тела поблескивают от пота. Они даже ее не заметили. Вот о чем Джойс действительно пожалела: что они ее не заметили, занятые друг другом. Но она сделала так, как ей было сказано. Она стреляла в них до тех пор, пока они оба не замерли навсегда.


Она прошла прямо к двери, обтянутой черным шелком. Никто не преградил ей дорогу. Он ждал ее там, за дверью. Он взял у нее пистолет. Задрал ее юбку, провел рукой по ягодицам.

— Тебя никто не видел? — спросил он.

— Никто.

— Хорошо. Но прежде чем мы приступим… ты знаешь, кто я?

— Ты Сатэна. — Джойс указала на слова "Салон Сатэны", выведенные позолотой на затянутой черным шелком стене.

— Хорошо, — сказал он. Белые зубы сверкали в пляшущем сумраке. Черное тело выгнулось и напряглось. Мускулы стали как камень. — А ты знаешь…

— Да, да, — оборвала его Джойс. Потом взяла его руку и провела под резинку своих новых черных шелковых трусиков.

— Ты стала стройнее, — сбивчиво прошептал он, возбудившись мгновенно.

— На тридцать фунтов, как и хотела.

Тогда, когда все закончилось, она прошла через спальню, где остались тела Либби и Эммета. Прошла по разлившейся крови — в ванную, где стояли весы.

— Значит, ты знаешь?

В первый раз в жизни в Джойс пробудилась такая игривая жажда. Она взяла его член в ладони. Она вся извивалась. Ласкалась к нему.

— Про то… что там перепутана одна буква? — Теперь она встала перед ним на колени и приблизила губы к его напряженному естеству. — Да, Сатэна. Я знаю.

— Мммммм, — отозвался он.

Майкл Бламлейн
Домашние хлопоты

Я одна. Кертис ушел на прошлой неделе, вернее, ему пришлось уйти. Сожаления я не испытываю, может, только о том, что ждала слишком долго. Если я хочу сохранить то, что у нас есть, мне нужно побыть одной, ничто не должно меня отвлекать. Именно теперь я должна собрать волю в кулак.

Когда я задумываюсь о том, как все это начиналось, мне хочется смеяться над нашей наивностью. Мы хотели купить дом, и наш агент привез нас в квартал, где продавались два соседних дома. Построили их одновременно, на рубеже веков, и они практически не отличались друг от друга. Два этажа, кровельная дранка, большие окна, выходящие на восток. Северный дом выглядел похуже своего южного собрата, и, опрашивая соседей, я узнала, что так было всегда. Краску на нем смывало быстрее, дранка трескалась чаще, трещин на дорожке, ведущей к парадному крыльцу, появлялось больше, и в них быстрее росли сорняки. Кертис указал, что северный дом стоил гораздо дешевле южного, а разница в цене с лихвой покрывала затраты на ремонт фасада и крыши. Но я напомнила ему, что моя должность ассистента профессора классики в университете обеспечивала мне высокое жалованье, а потому нет никакого смысла ждать окончания ремонта, если в соседний дом, недавно покрашенный, чистенький, можно въезжать хоть завтра. Кроме того, северный дом уже тогда вызывал у меня антипатию. Кертис указал, что я принимаю решения, основываясь на суевериях, но я не сочла нужным даже ответить на его выпад. И вскоре мы купили дом, которому я сразу отдала предпочтение.

Теперь-то я знаю, что мы оба были не правы и нам не следовало переезжать в этот район. Соседний с нами дом оказывал влияние на все окрестные дома, но больше всего на наш. Их стены соприкасались, и избежать контакта не представлялось возможным. Сиамские близнецы имеют общие органы и сосуды, наши же дома соединяли мышиные норы и муравьиные тропы. А между стен находили убежище тараканы и термиты. Я ничего этого не выдумываю, ибо я видела отрубленные лапки и предсмертные гримасы мышей, пойманных в наши ловушки. В иные дни я часами сидела за столом, ожидая вторжения неизвестно кого или чего. В другие дни я точно знала, что капли, падающие из прохудившихся труб, есть предвестники потока сточных вод, который выплеснется на нас из соседнего дома. В прошлом году после дождей я начала замечать тонкие, поблескивающие полоски на ковре в комнате нашей дочери. Как-то ночью я проснулась от ее крика и, входя в ее комнату, наступила голой ногой на что-то мясистое и холодное. У меня перехватило дыхание, в тот самый момент я увидела, как из-за стоек ее кроватки на меня смотрят два глаза-бусинки. Чудовищные видения возникли перед моим мысленным взором, я лихорадочно водила рукой по стене в поисках выключателя. Нашла, прогнала темноту и сразу поняла, что мое воображение слишком уж разыгралось. Дочка уже успела заснуть. Рядом с ней лежал плюшевый медвежонок со сверкающими под лампой стеклянными глазками. На полу я заметила две темные полоски. Прикоснулась к ним, тут же отдернула руку. Слизняки. К подошве зеленой жижей приклеились остатки третьего. Я сумела добраться до ванной, так что вывернуло меня в унитаз. А потом разделась и долго стояла под струей горячей воды, вновь и вновь намыливая ногу.

11